|
Было, да и не было ничего —
Дрозд веселый распевает,
Нам он радость посылает.
Жил один богатый человек, и было у него три дочери и только один сын. Пришло время старику умирать, позвал он сына и сказал:
— Сын мой, бог и судьба помогли мне нажить это богатство. И сам я трудился, и людей теснил, так и вас вырастил. Кончилась моя жизнь на этом свете, умираю я и прошу тебя выдать замуж трех твоих сестер — дочерей греха. Женихов не ищи — кто первый объявится, тому и отдавай.
— Не заботься, отец, — ответил сын, — ты живи, а сестер пристроить я сумею.
Умер этот богатый человек, и похоронил его сын, как велят закон и обычай.
Прошло время. Сидит как-то сын у порога и видит — далеко-далеко идет кто-то. Шел, шел, пришел, не остыл, не согрелся и говорит:
— Отдай за меня старшую сестру.
Вспомнил сын, что завещал отец, и говорит:
— Хорошо, человек, отдам, но скажи хоть имя или фамилию. Кто ты и откуда, какое твое ремесло? Ведь должен я прийти к тебе — или недругом обеспокоенный, или просто по дружбе. Может, ты вор или разбойник. Я отдам тебе сестру, а ты уведешь ее, да и продашь в рабство.
— Я к тебе не разговаривать пришел, — говорит гость, — ни имени, ни фамилии тебе не скажу. Хочешь — отдавай сестру, нет, так будь здоров! — и уходит уже.
Подумал сын: ”Что же, не мой грех, такова воля отца”, — вывел старшую сестру и отдал.
Прошло время. Приходит другой человек и говорит:
— Отдай за меня среднюю сестру.
Сын и этого спрашивает:
— Кто ты, человек, откуда, иуда идешь, чем занимаешься? Ведь должен я или а гости к тебе прийти, или от врага защиты у тебя искать, или в горе помощи у тебя просить. Сестра ведь моя, плоть моя и кровь, ну кто же выбросит так сестру или брата.
— Ни имени я тебе не скажу, ни о роде-племени рассказывать не буду. Хочешь — отдавай сестру, нет — я пойду, ты оставайся, — говорит гость.
Что делать брату? Отдал ему среднюю сестру, только тем и утешился, что волю отца выполнил.
Прошло еще время, явился третий человек и так же попросил младшую сестру в жены. Брат и ему так же говорил и его расспрашивал, как первого и второго, и этот отвечал, как и те.
Что делать брату? Отдал он и младшую сестру и остался один.
Загрустил юноша: ”И отца я потерял, и сестер не знаю куда пораскидал”, — вошел в темницу, заперся и сидит, ни дня не видит, ни ночи. Сидит и сидит там один.
Узнал про то царь. Призвал советников и приказал:
— Найдите такого человека, чтобы того юношу из тьмы на свет вывел, столько-то и столько-то дам в награду.
Нашли одну старушку.
— Я выведу его на свет, дайте только мне два десятка детей.
— Да хоть сто! — сказали старушке, дали ей детей и отправили.
Ждут. А старушка забрала детей, дала им мяч в руки, привела их на кровлю той темницы и велела играть до ночи. Затеяли дети игру, носятся взад и вперед, шумят, топают. Терпел, терпел юноша в своей темнице, не вытерпел, выбежал наверх и бросился ловить детей. Увидели царские стражи юношу, схватили и повели к царю.
Освободил царь юношу и спрашивает:
— Какая причина, что ты в темнице заперся?
— Был у меня отец, я его похоронил, — говорит юноша, — Были три сестры, и их я потерял — таким людям отдал, что ни роду, ни племени их не узнал, ни где живут, ни что делают.
— А по чьей воле ты так поступил? — спросил царь.
— По воле отца: он приказал, кто первый придет и попросит — без разговору отдавать сестер.
— Так если на то воля отца, напрасно ты заботишься. Не будь у твоего отца ума-разума, не нажил бы он столько добра. Не плачь, придет время — и сестер увидишь, и зятьев, укрепи сердце, не горюй!
Поставил его царь над своими войсками старшим и посадил рядом с собой. Вышло раз войско на охоту. Вдруг видят — порхает в поле девушка с травинки на травинку, то на один цветок присядет, то на другой. Так она красива, так легка, так прекрасна — такую красавицу ни в жизни не найти, ни в мечте не увидеть. Окружили ее все, ловят, а она взлетит, перелетит через головы всех, пролетит подальше, сядет и опять с цветами играет.
Гонится за ней все войско, и старший вместе с ними, но где им догнать? Вспорхнет она, унесется, сядет подальше и смеется.
Замаялись, попадали у всех кони, только у старшины еще держится. Несется юноша за девушкой, гонит коня, пал и его конь. Пронеслась девушка и скрылась. Оглянулся юноша — ни девушки, ни войска, ни знакомых мест, ни деревеньки, ни дома, ни человека. Сел юноша и заплакал.
Приблизилась к нему эта Полевая дева, присела на цветок и говорит:
— Не стыдно тебе — сидишь и плачешь, мужчина ты или нет? Встань, оглянись, мир велик, что же ты сел сложа руки и плачешь, как женщина!
Встал юноша, вытер слезы, огляделся и видит — далеко-далеко белый домик виднеется. Пошел к тому домику. Шел, шел и дошел. Смотрит, стоит дом, что царский дворец. Впереди ручеек протекает, от ручейка по серебряному желобку вода бежит. Присел юноша на берегу ручейка отдохнуть. Сидит усталый, голодный.
Вышла из дому служанка, подошла к ручейку, в руках кувшин. Попросил юноша дать ему кувшин — воды напиться. Дала служанка. Выпил юноша воду и уронил в кувшин свое кольцо. Взяла служанка кувшин, набрала воды и понесла госпоже. Выпила та воду, и выпало из кувшина колечко.
Увидела женщина колечко, вскрикнула:
— Кто дал тебе кольцо?
— Мне никто не давал, там у ручья сидит юноша, попросил воды напиться — может, он туда и бросил, а больше некому, — говорит служанка.
Тотчас послали за юношей. Пришел он и видит старшую сестру. Обнялись они и поцеловались.
Спрашивает сестра, как он попал к ней. Рассказал брат, что увидел в поле девушку:
— Сожгла меня ее красота, погнался за ней, а она на целую плужную упряжь прыгает, гнался я, гнался, коня загнал, но не догнал. Остался в поле один и вот с трудом нашел твой дом, а то быть бы мне в поле пищей для ворона.
— Горе мне, братец, — говорит сестра, — не легкое это дело — поймать Полевую деву. Кабы легко это было, зачем бы я твоему зятю, ее бы взял в жены, не меня. У нее такая судьба; как ее кто поймает, так она и умрет.
Спрятала сестра брата, боится, как бы ее муж, Орел, не повредил ему. Вечером появился Орел.
Сказала жена мужу:
— К нам в гости пришел мой брат, не обидишь его?
— Как, обижу? Еле такого гостя дождался, Зови его скорей.
Вышел брат, обнялись они, расцеловались, разговорились друг с другом, спросил Орел:
— Что привело тебя к нам?
Рассказал тот все подробно.
— Не сердись на меня, братец, — говорит зять, — а только, если бы можно было поймать Полевую деву, зачем бы мне твоя сестра? Да нелегко это сделать. А ты даже с мое не можешь, где же тебе ее догнать? Оставь ее лучше, не горюй, сыщем тебе другую жену, а ее забудь.
— Нет, — говорит брат, — умру, не оставлю ее! А тебя, мой зять, попрошу, не пожалей, дай мне коня, скажу спасибо.
— О коне не заботься, — говорит зять, — моими табунами поля полны, бери любого коня, но послушай все же меня — брось это дело.
— Не брошу — лучше умру в погоне за ней! — говорит брат.
— Так я такого коня тебе сыщу, что сразу на плужную упряжь скачет.
Вспомнил брат, что и Полевая дева прыгает на длину плужной упряжи, и обрадовался.
Взял коня, вскочил на него, распрощался с хозяевами и понесся вдогонку за Полевой девой.
Увидел вскоре и Полевую деву. Полетела от юноши дева, полетел за нею и он. Его конь на длину одной плужной упряжи скачет, а девушка — на две длины, — отстал юноша.
Только приглянулся, видно, он Полевой деве: как отлетит от него она, присядет на траву, сок из цветов, словно воду, пьет и пыльцу вместо хлеба ест, сама ждет его, как приблизится юноша, вспорхнет и опять унесется; погоняет он коня, мчится за Полевой девой. Пал конь, и остался юноша один в поле, сел и заплакал с досады.
Подошла девушка, присела возле и говорит:
— Есть на тебе шапка или нет? Что же ты плачешь? Не стыдно тебе? Ты, верно, не мужчина, а женщина, — только и умеешь, что плакать. Встань, оглядись по сторонам, пойди посмотри — мир велик, может, найдешь себе помощь,
Встал юноша, перестал плакать, огляделся и вправду увидел вдалеке дом. Пошел к дому. Там жила средняя его сестра, что замужем за Пашкунджи. Пришел брат, рассказал все сестре.
Сказала она:
— Брось, не твое это дело! И твой зять нее плохой молодец, и он долго гонялся за ней, да только сын смерти ее не догонит!
Вечером пришел домой Пашкунджи. Рассказал юноша и Пашкунджи про свои дела. Не похвалил его зять:
— Если бы ее так легко было поймать, зачем бы мне твоя сестра? — сказал он. — Брось, не губи себя напрасно.
— Ты лучше дай мне коня, — просит гость.
Дал ему Пашкунджи такого коня, что сразу на две плужные упряжи скачет. Попрощался юноша с сестрой и зятем, сел на коня и умчался.
Летит девушка, переносится на три плужных упряжи, а у юноши конь только и может, что на две. Отстал юноша, пал и этот конь, и остался юноша один в открытом поле — ни человека, ни жилища кругом.
Загрустил, сел и заплакал. Много ли, мало ли он плакал, а только подошла к нему Полевая дева, села на травку, заложила ногу за ногу и смеется. Потом рассердилась на него:
— Встань на ноги, если ты мужчина, а нет, так и жить ты не достоин!
Встал юноша, перестал плакать, огляделся кругом, видит — вдалеке дом. Пошел к дому. Подошел, а у дома ручей; сел у ручья, ждет, не принесет ли кто кувшина — воды напиться. Пришла девочка, принесла кувшин и поставила к золотому желобку набрать воды. Попросил юноша напиться.
Дала девушка кувшин, выпил он воды, уронил в кувшин кольцо и отдал девочке. Понесла девочка воду. Выпила женщина, и выкатилось из кувшина кольцо.
Спросила женщина:
— Где ты взяла это кольцо?
— Я нигде не брала, а только юноша у ручья попросил кувшин — воды напиться, может, он и обронил.
— Поди и сейчас же его сюда приведи, — сказала женщине.
Пришел юноша, обнялись они и поцеловались. Это была его младшая сестра. Спрашивает сестра, что привело его сюда. Рассказал он ей все, как было.
— Горе твоей сестре, — сказала она, — кабы ее так легко поймать было, на что бы я твоему зятю? Ее бы привел в жены, не меня. Ее никто не поймает, не то ее жизнь кончится.
Спрятала сестра брата.
Пришел вечером гвелешапи, спрашивает:
— Сюда никто не приходил?
Жена сказала:
— Никто не приходил.
Потом сказала:
— Если бы сюда пришел брат твоей жены, что бы ты сделал?
— Ничего бы не сделал, обнял бы да поцеловал его.
Вывела тогда сестра брата, расцеловался с ним зять.
— Что тебя привело сюда? — спрашивает зять. — Какой тебя ветер занес?
Поведал брат свои дела, свое горе и заботу.
— Ах, умри твой зять! Зачем ты взялся за это дело? Кабы можно было ту женщину так легко поймать, не женился бы я на твоей сестре. Брось ее лучше и вернись домой.
— Нет, — отвечает брат, — теперь поздно говорить — брось ее. Не оставлю я ее, хоть бы и знал, что умру, как выйду отсюда. А хочешь мне добра, зять, так дай мне коня, чтоб тотчас за ней вдогонку пуститься.
— Коня отдать что за труд, хоть двадцать, хоть трижды двадцать коней бери, — говорит зять, — но еще раз тебе говорю — даром проездишь.
Взял брат коня такого, что на три плужных упряжи скачет, попрощался с зятем, с сестрой и пустился вдогонку за своей девой.
Много ли, мало ли ездил, выехал в чужие, незнакомые края. Скачет конь на три упряжи, а дева — на четыре. Пал и третий конь. Сел юноша и стал плакать. Ни человека кругом, ни жилья человеческого. И зятья-то далеко, не найти их. Никого уж нет, не к кому идти, и надежды никакой. Сидит и плачет.
Подошла Полевая дева, села возле юноши, заложила ногу за ногу и сказала:
— Опять ты плачешь, даже меня не стыдишься! Да мужчина ли ты? Тьфу на твое мужество! Встань, оглядись по сторонам, зло ли увидишь, добро ли — все в пользу обрати!
Устыдился юноша, встал и пошел. Видит — дерутся три черта, дерутся, убивают друг друга, а никто их не разнимает, ни души вокруг.
Подошел юноша, спросил:
— Что деретесь, черти, чего не поделили?
— А у нас, — сказал старший черт, — есть один ковер; если сесть на тот ковер и сказать ему: ”Эй, ковер!”, перенесет куда захочешь. Есть еще у нас гребенка. Какая бы ни была скала крутая, скажи той гребенке: ”Эй, гребенка!” — тотчас на скалу лестницей взберется, да такой — по ней ходить, что по полю гулять. Есть еще у нас точило. Окуни его в море и скажи: ”Эй, точило!” — какое бы море ни было, все до дна выпьет и высушит. Вот эти-то ковер, гребенку да точило мы и делим, никак не поделим, оттого и деремся. Не рассудишь ли нас?
— Очень хорошо, — говорит юноша, — я поделю вас. Вот пущу три стрелы — кто первый принесет стрелу, тому — ковер, кто второй — тому гребенку, а кто третий — тому точило.
Обрадовались черти: вот это праведный суд.
Запустил юноша стрелы за девять гор. Побежали черти, скрылись за горой — сел юноша на ковер, взял гребенку, взял точило, крикнул: ”Эй, ковер!” и полетел быстрей ветра. Понесся он догонять свою Полевую деву.
Мчится она, торопится, только догоняет ее ковер. Пролетели они так все поле и луга и долетели до высоких скал.
Прыгнула Полевая дева и перелетела через скалу.
”Эй, гребенка!” — сказал юноша гребенке, и повисла на скале лестница, что твое поле.
Пронесся ковер по лестнице, опять догоняет юноша деву. Домчались так до большущего моря, бросилась девушка в море и понеслась вперед.
”Эй, точило!” — сказал юноша и окунул в море свое точило. Тотчас высохло море. Пронесся по сухому морскому дну юноша и совсем было догнал деву, уж за покрывало ее схватил, да увернулась она и влетела в отчий дом, только покрывало и осталось в руках юноши.
Вошла в дом Полевая дева, бросилась к отцу.
— Что с тобой, дочь моя, от кого ты бежишь? — спросил отец.
Рассказала она все — так и так, погнался за мной юноша, до самого порога гнался, поймать, не поймал, а покрывало сорвал!
Вышел отец, обнял юношу и расцеловал его.
— Какого зятя ждал, такого и нашел!
Пригласили юношу в дом и приняли его с честью.
А судьба той девы была такова: если кто ее поймает — это ее убьет, а если кто таким молодцом окажется, что до дому за ней угонится, тот ей мужем станет.
Женился юноша на Полевой деве, привел ее в свою страну. Полевая дева и тот юноша и теперь живы, и не раз видели люди, как порхает она с цветка на цветок.
Мор там, пир здесь,
Отсев там, мука здесь,
Еласа, меласа,
Висел кувшин на мне,
Сказителю, слушателю
Счастье — вам и мне.
Грузинские сказки
|
